Николай Вдовин солдат Великой Победы

Большая честь для нас сегодня рассказать об участнике Великой Отечественной войны, жители поселка Баранчинский Николае Афонасьевиче Вдовине.

За мужество, проявленное при выполнении заданий командования, Николай Вдовин был награждён орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За взятие Вены», «За победу над Германией», и орденом Отечественной войны. Он до сих пор с легкостью обращается с радиостанцией «Север», с которой вместе прошел пол-Европы.

В октябре 2020 года Николай Афонасьевич отметил свой 95-й день рождения. Несмотря на свой почтенный возраст, наш герой до сих пор бодр, продолжает встречи с подрастающим поколением и принимает активное участие в жизни поселка.

Николай Афонасьевич. Я родился под Курганом. Но в 30-е годы, когда была страшная засуха, прокормить семью было очень сложно. Приходилось питаться лепешками из лебеды. Еще в тот год был хороший урожай огурцов. В Сибири у нас жили родственники, отец с ними списался, а после принял решение переехать туда. Мать тогда осталась с тремя детьми на родине, а мы с отцом и трехлетним братом, взяв два мешка огурцов, поехали в Новосибирскую область.

Помню такой случай. Поездов тогда не было. Отец пошел договариваться с кем-то на станции, чтобы нас взяли. И пока он ходил, один мешок у меня стащили. В Сибири на тот момент была карточная система, выдавали хлеб по карточкам. Отец устроился работать в бригаде, братика брал с собой, а я остался один в землянке.

22 июня 1941 года началась война. Я пошел учиться в восьмой класс. Новая школа находилась за 5 километров от нашего совхоза. До этого нам немецкий язык не преподавали, а когда мы начали учиться в другой школе, там был иностранный язык. И весь урок учительница вела на немецком. А я ни слова не понимал. Тогда я решил вернуться домой.

3 июля отца забрали в армию. Тогда забирали всех мужчин, всю технику. Остались в деревне одни лошади, быки, старики, женщины и дети. Зимой я обратился к управляющему с просьбой взять меня на работу. Он отправил меня на конный двор, чтобы я запрягал лошадей и шел за дровами.

Я согласился, запряг двух лошадей, взял топор и поехал. Но топор был не точенный, кое-как я срубил несколько берез, потом их с трудом разрубил, чтобы положить в сани. Не знаю как, без сил я вернулся домой. Мама налила супа, но до рта я не мог донести ложку, сразу упал на кровать. Мама лошадей распрягла сама.

Потом мне и еще 15-летнему мальчишке поручили 4 лошадей. Давали задания — съездить или за дровами или за сеном. В 1942 году была очень снежная зима. Мы отправимся за дровами, дорогу протопчем, а возвращаемся обратно – дороги не видно, ветром наши телеги переворачивало. Слез тогда было пролито…

В 1943 году в январе пришла повестка в армию. Мне было 17 лет. Собрался в военкомат, до которого было более 40 километров. Выстроили нас, 17-летих пацанов. Высоких отобрали в одну сторону, а маленьких – в другую. Мой рост был 153 смантиметров, поэтому меня определили во вторую группу и отправили домой.

Я спросил: «А когда в следующий раз?» Сказали: «Может быть завтра, а может быть, через год». Я вернулся обратно. В повестке было указано, что в вещевом мешке мы должны иметь: две пары перчаток с пальцами, две пары нательного белья, полушубок или фуфайку, шапку-ушанку. Вернувшись домой, я даже не успел разобрать свой мешок. Пришел дежурный и сказал, что завтра вызывают в военкомат. После этого меня отправили в Новосибирск и определили на первые курсы телеграфистов.

Прибыв на сборный пункт, после бани нам сказали сдать всю привезенную одежду в фонд обороны. Мы такого не ожидали! Родные нас долго собирали, искали нужные вещи, но выбора не было. После этого мы еще долго видели наши вещи у других.

Три месяца я проучился и сдал на радиста третьего класса. Нашу группу в 30 человек отправили в Московскую школу радиоспециалистов. До Москвы ехали в санитарном вагоне, который шел на фронт. Ехали 10 суток. На это время на всю группу выдали два мешка сухарей, а кипяток наливали на каждой станции.

Недалеко от Москвы была станция, где нас и разместили. Мы готовились в диверсионные группы на малые станции по 3 человека. Проучившись, я сдал на радиста второго класса.

После учебы два экипажа нашей группы определи в 8-ю гвардейскую воздушно-десантную бригаду. Я был начальник радиостанции и до сих пор хорошо помню ребят, кто был со мной.

В Ивановской области нас начали готовить к прыжкам с парашютом. Так я попал в десантные войска. На следующий день после нашего приезда начались прыжки. С собой два парашюта: 16 килограмм – основной, 8 килограмм – запасной. И 15 километров до аэродрома пешком. Перед нашим прыжком случился несчастный случай — у одного солдата парашют не раскрылся, и он разбился прямо на наших глазах. Мы все побледнели от страха, но прыжки никто не отменил.

Совершив три ознакомительных прыжка, из нас собрали три бригады. Нас приняли в штаб в состав экипажа диверсионной группы и отправили в Андреаполь, в партизанский край. Но операция сорвалась, поэтому перевели в Слуцк в Белоруссию. Так мы попали на фронт.

Вы же сказали, что были невысокого роста? Разве раньше не было требований к физическим параметрам?

Николай Афонасьевич. Раньше как определяли: раз ты окончил семь классов, значит грамотный, будешь служить в десантных войсках.

Всего за годы войны я совершил 50 парашютных прыжков: и в лесу, и на воду, и ночью, и днем.

Николай Афонасьевич, расскажите, пожалуйста, про случай спасения будущего режиссера Чухрая.

Николай Афонасьевич. Григорий Наумович служил во второй бригаде, был командиром роты связи. Я отвечал за связь со всеми бригадами. При освобождении Вены ночью мы меняли один участок фронта на другой. Случился сильный взрыв, меня отбросили в канаву рядом с дорогой. Когда я пришел в себя, поднялся, то заметил, что рядом со мной лежит Чухрай, он был тяжело ранен. Позвал наших ребят, мы перенесли его в другое место, после чего его забрали в госпиталь.

В 1983 году мы встречались в Москве десантным корпусом. Чухрай тоже пришел на эту встречу. Но за годы, что мы не виделись, он очень сильно изменился внешне. Тогда он сделал памятную запись на общей фотографии: «Вдовину Николаю, однополчанину, которому я обязан своим спасением».

Вам тогда удалось избежать ранения?

Николай Афонасьевич. На фронте я был ранен дважды. После лечения нас снова отправляли на службу. Принимал участие в освобождении Венгрии, Румынии, Чехословакии, Австрии. Закончил войну я Праге, но вернулся домой только в январе 1946 года. До конца службы оставался радистом.

Как узнали про День Победы?

Николай Афонасьевич. Я занимался работой, когда услышал, что завтра закончится война. Сообщил об этом полковнику, но он мне не поверил. А после пришел приказ.

Мы должны были перейти на другой берег реки, где находилось местное население. Изможденные, худые, все в слезах жители встречали наших солдат как освободителей.

Николай Афонасьевич, как Вы оказались в Баранче?

Николай Афонасьевич. Отец вернулся с фронта раненым, в 1949 году он тяжело заболел. Я получил об этом телеграмму и поехал к родным. В поезде познакомился в девушкой. Год после знакомства мы с ней переписывались, а когда демобилизовался, решил навестить ее. Жила она в Баранчинском.

Мне уже нужно уезжать, и вдруг я испугался, что больше не увижу ее. Поэтому пошли в поссовет, где нас зарегистрировали. После мы немного пожили в Новосибирске, но затем моя Аля перетянула меня на свою родину в Баранчу. Здесь я начал работать в седьмом цехе, а потом меня назначили руководителем отдела технического контроля. 40 лет я отработал на Баранчинском электромеханическом заводе.

Николай Афонасьевич, Вам сложно дать Ваш возраст. Скажите, как удается сохранить бодрость духа и такую хорошую физическую форму?

Николай Афонасьевич. Начинаю свой день с зарядки. Каждый день я прохожу по 6000 шагов со скандинавскими палками. Нужно идти в ногу со временем и стараться приносить пользу другим!